Город без памяти
– О великое хвостатое крылатое существо, поклон ты наш!
– Почему его зовут тараканом? – спросила Алиса шепотом у Речки.
– Потому что это его герб, – ответила девушка. – Видишь, на парусе нарисован?
– Но это же павлин, – сказала Алиса.
– Таракан не такой, – вмешался Пашка. – Он маленький, черный или рыжий, он с усами, он бегает. Он – насекомое!
– Я-то знаю, – загадочно ответила девушка, – а другие не знают.
Между тем перевозчик по знаку поклона Таракана протянул ему мешочек. Горбун вытряхнул из него на ладонь несколько монеток.
– Мало, – сказал он.
– Знаю, что мало, поклон Таракан, – печально ответил перевозчик. – Да никто не платит. Времена такие, что никто не платит.
– Врешь! – закричал Таракан высоким голосом. – Все таишь! Поклоном норовишь стать! Сапоги тебе целовать будут?
По знаку горбуна стражники вытащили из-за поясов плети и принялись стегать рыжего перевозчика, который валялся в ногах у горбуна и клялся, клялся, клялся, что ни монетки не спрятал, что с голоду опух, дочку не может замуж выдать, потому что нечего за ней дать.
– Чего же мы ждем! – возмущенно прошептал Пашка. – Можно, я их проучу?
– Не смей! – испугалась Речка. – Ты все погубишь. Так надо, чтобы бить. Так всегда делают. Иначе рабы слушаться не будут.
– Ты мне и без того уже столько монет недодал, сколько дней в году, – сказал горбун. – Как расплачиваться будешь?
– Вы же меня на место определили, поклон Таракан! – взмолился Синий Нос. – Сколько дают, столько отдаю. Может, помру скоро на этой работе.
– Что же делать? – Горбун пересыпал с руки на руку монетки. Стражники перестали лупить перевозчика – уморились. – А ну, показывай дочку. Может, и в самом деле осчастливлю тебя, за долги возьму, в хорошем доме будет жить, кушать из серебряной миски.
– Нету дочки, – ответил Синий Нос.
– Как так нету?
– В лесу она. Грибы собирает. Грибов не соберешь, что зимой жевать будем?
– Врешь! – сказал горбун. – Врешь, гладиолус вонючий! А ну, всыпьте ему, пока не сознается, где прячет свою дочь.
Стражники принялись снова хлестать перевозчика.
– Ну зачем он обо мне сказал? – расстраивалась Речка.
