Город Анатоль-1

Значит, я не буду ее продавать. Но, может быть, вы сделаете мне какие-нибудь другие предложения?
И на этом она заупрямилась. Как ни уговаривал ее Альвенслебен, сколько ни величал «сударыней», она не меняла своего решения.
Жак сделал ему знак, и Альвенслебен встал.
— Госпожа Маниу, — сказал Жак многозначительно, — вы привыкли к тому, что здешние люди торгуются неделями. Поэтому я должен вас предупредить, что если господин Альвенслебен закроет за собой дверь, то он уж больше сюда не вернется.
У Жака был чрезвычайно рассерженный вид. Франциска молчала.
— Мне очень жаль, что господин понапрасну проделал такое долгое путешествие, — сказала она наконец, не поднимая глаз.
Мужчины вышли.
— Вот каковы здесь крестьяне! — воскликнул Жак в бешенстве, когда они проходили через двор. — Вы видите теперь сами. Но завтра она будет разговаривать совсем по-иному, она хочет поторговаться, вот и всё.
— Кстати, вы оказались правы, Грегор, — в ней явно есть что-то патологическое, — сказал Альвенслебен.
Банкир отложил свой отъезд и на следующее утро вместе с Жаком снова отправился в усадьбу Маниу. Но Франциска с прежним упорством повторила, что она не хочет продавать. Они могут арендовать у нее усадьбу, если хотят, и заключить договор. На этом она уперлась.
Упрямство Франциски рассмешило Альвенслебена; он расхохотался:
— Арендовать! Слышите, Грегор, эта крестьянка всю ночь ломала себе голову, пока не напала на слово «арендовать»! Но у меня нет ни малейшего желания торчать еще в этой ужасной дыре. Попытайте вы теперь свое счастье, и если она не захочет продавать, тогда арендуйте усадьбу. Может быть, кто знает, это даже лучше? У нас с вами до вечера еще достаточно времени, чтобы обсудить точно условия, и вы мне протелеграфируете в Берлин.
Вечером Альвенслебен уехал.
— Всё сошло хорошо, господин Грегор? — с любопытством спросил Корошек, когда Жак вернулся из Комбеза.
— Всё сошло превосходно, благодарю!
Жак сиял.
Через несколько дней он послал Альвенслебену проект арендного договора.