Город Анатоль-1
Она несколько дней гостила у тетки. А теперь живет здесь в гостинице, рядом с ним, в четвертом номере. Она увидела свет в его комнате.
— Вот я и решилась попросту зайти к вам, — сказала она и снова засмеялась странным, беспричинным смехом. — Пожалуйста, не поймите меня дурно, ваше письмо так обрадовало меня… — Жак поспешил предложить гостье вина и папирос. Франциска взяла папиросу, неловко закурила и выпустила дым изо рта. Было заметно, что она редко курит. Вина она теперь не пьет и просит ее извинить.
— Мы с вами уже как-то раз виделись, — сказал, улыбаясь, Жак.
— Да, вы тогда были в смокинге, правда?
Жак ясно вспомнил свою первую беглую встречу с Франциской в тот вечер, когда он приехал в Анатоль и проходил через столовую. Ему показалось тогда, что Франциска подсмеивалась над ним. И действительно, теперь, когда она улыбнулась, в ее глазах снова появилось то же насмешливое выражение.
Франциска была похожа на цыганку, накрашенную под столичную даму. Непокорная темно-каштановая прядь волос то и дело падала ей на глаза, и когда она быстрым движением отбрасывала волосы назад, на ее лице появлялось задорное выражение, напоминавшее Жаку старого Маниу. Глаза у Франциски были темные, какого-то неопределенного, чуть зеленоватого цвета. Они были необычайно широко расставлены, и иногда казалось, что она немного косит. Франциска была вовсе не красива, но все же ее лицо приковывало к себе, — в нем было что-то дерзкое, загадочное.
Франциска сильно надушилась. И почему она так часто смеется, без всякой видимой причины? Начиная смеяться, она каждый раз подносила руку ко рту, чтобы скрыть отсутствие одного зуба.
— Отец часто говорил о вас, — вдруг сказала Франциска, и Жак насторожился. — У вас были с ним какие-то дела?
— Дела? — Жак подозрительно взглянул на Франциску.
— Я хорошенько не помню. Это было во время моего последнего приезда. Отец говорил о вас. Он, кажется, ждал от вас какого-то важного письма из Берлина, насколько я помню.
— Да, мы с ним переписывались.
— А теперь мне пора идти, — сказала Франциска.
Но Жак ни за что не хотел отпускать свою гостью.
