Город Барабу

Потом широко раскрытыми глазами посмотрел на нас. Затем отложил книгу, повернул меня спиной к себе и что-то сказал Туггет-норцу, указывая на мой задний карман. Его рука влезла в мой карман, извлекла бумажник, и переводчик снова что-то залопотал. Я повернулся, и Губин-сту вернул мне кошелек. Положив его на место, я посмотрел на начальника отдела. Туггет-норц рассматривал меня, сложив руки на том месте, где у нас живот. Потом прищурился, развел руками и что-то сказал переводчику.
Губин-сту повернулся к нам:
– Не преступление. Не преступление влезать в карман. Туггет-норц говорит, в законе нет.
Я почесал голову:
– Вы хотите сказать, что закон не предусматривает наказания за воровство?
Губин-сту кивнул:
– А зачем? Нет карманов.
Я огляделся. Ни у кого из присутствующих асту не было карманов, только синие пояса. Я повернулся к переводчику:
– Хорошо, а где вы держите свои деньги?
– Деньги? – Он как-то странно загоготал, сказал что-то Туггет-норцу, и тот тоже принялся издавать трубные звуки. Когда они немного успокоились, Губин-сту сообщил:
– Мы держим деньги в банке. Они все там. Иначе нам пришлось бы носить их в руках. – Он снова загоготал.
– Так как же быть с мошенниками? Они же будут надувать зрителей.
И полицейский, и переводчик непонимающе уставились на меня.
– Надувать зрителей? – спросил Губин-сту.
– Обманывать, играть нечестно.
Губин-сту почесал голову, покачался на месте и поднял руки:
– Ну и что?
К месту стоянки мы с Рыбьей Мордой возвращались в самом мрачном расположении духа. Рыбья Морда то и дело качал головой:
– Не верю, просто не верю.
Он повернулся ко мне:
– Как ты думаешь, эти яйца даже не знают такого понятия, как «нечестность»?
Я кивнул:
– Ты же видел – у них нет такого слова. Быть нечестным не считается у них преступлением.
Рыбья Морда поддал ногой валявшийся на дороге камешек:
– А значит, Бостонский Франт и его банда будут делать деньги так, как будто у них печатный станок.
Я проследил за полетом камня, ударившегося о стену кассы.