OPUS HUMANIПустяки, дело житейское… Карлсон1.Я буду наглым… Исстрадавшись от бестемья, Что поделать – на постном безрыбии и рак рыба, Я вот что скажу: так будет с теми, Со всеми теми… А мы - могли бы. Верней – мы можем. Но что в том проку? Зачем «два плюс два» Третьему Риму? И с помощью микроскопа Всевидящее Око Исследует нас, как и положено хорошему ученому, неутомимо. Я присыплю свои следы слепой поземкой, Они затянутся, как шанкр на шагреневой коже, Она иссохнет, но не станет менее емкой – В нее все равно не поместится больше, чем «мы можем». Двенадцатый час – как Иуда среди апостолов. И видно: Ему подсыпали чего-то в вино и оно превратится в воду – Она подмочит хлеб, и ему станет стыдно. И никакой акушер уже не примет эти роды. Возможно, жизнь это вполне театр. Вроде подарка Места в самой главной и престижной ложе. Но мы-то туда ходим по контрамаркам. И вахтеры не слышат нашего шепота. А мы можем…2.Шестьдесят, двенадцать, двадцать четыре… Безусловно, Но двинешь рукой и секунда продлится час. Это, конечно, хорошо, когда люди друг друга поймут без слов, но Слова просто отбивают этот ритм «ча-ча-ча». И время идет, время едет хорошей машиной по гравию – Вроде и мягко, но рука неизбежно дрожит – В этот момент, когда безмолвие перерастает в бесславие, Самое время для мертвого, чтобы ожить…3.Смерти нет, это масштаб нереального, но не больше… Этот как всегда, это как осенью желтые листья… Это как в жару, когда шепчешь: «Дождя мне, о Боже!», Но Бог не официант, и дождю не пролиться. Смерти нет, только солнце уходит на запад, 23.59 – а в следующую секунду – провал… Вот так – и моргнуть не успеешь, а он тихой сапой Уже подобрался и все, то что есть, оборвал….4.Бывает, когда устанешь, уже ничто не ценно, И ничего не нужно… И никаких «разве что»… А где-то на противоположном крае Вселенной Ты сам себе кажешься вполне вероятной мечтой… Бывает, когда собьешься, уже ничего не вспомнишь, Вот так – была где-то строчка, но в ней не хватает слов, Они где-то спрятаны. Тайно, надежно, укромно. Они где-то спрятаны, но тебя-то куда занесло?5.Если резать острым ножом, Разламывая кожу, как пористую шоколадку… То в глазах потемнеет и станет свежо… И под пальцами все таким будет гладким. И словам будет больно, словно хрупок один позвонок И ты все время вертишься, вертишься, как Галилеева сфера, А где-то внутри изнывает от скуки Оно, Впрочем, может и нет его, ведь этот все дело веры. Если сжать в тонких пальцах раздавленное стекло, То есть шанс, что кулак, как пробирка, наполнится кровью… Она скатится капельками – и в каждой из них твой клон, И красные линии на полу лягут так ровно. Нужно еще умирающим попробовать стать, И хватать сырой воздух, как хлеба горбушку голодный, Страдальчески улыбаться и делать вид, что уже различаешь места, Откуда пришел, и шептать: «Вот оно, вот оно!», Или, еще лучше, поскользнуться в коричневой луже, Упасть, удариться затылком о совершенно случайный камень, И вот тогда-то и расслышишь самый лучший, Но и последний в твоей жизни хор: “Amen!”6.Говорят, что есть еще красивые вещи… Луна…. Всякие там восходы-закаты… А если стекла чуть резче – видна Земля… И деревья… И крыши… Как было когда-то Все на месте… Ничего не пропало. Во всем Как и положено 15% Абсолюта Я это уже высчитал опытным опальным путем, А эмпирика, о! это такая нетвердая, такая шальная валюта… Впрочем, кто вам сказал, что все это не блажь? Сейчас еще есть, а через полчаса сквозняком и развеется, А что еще может быть? Засуха, лето, мираж… Теплый воздух, немножечко фантазии… Разве не все?7.Я так лично похож на лирического героя Я смотрюсь по утрам в зеркала и - не вижу его… Впрочем, я не один. Очевидно, раздвоен, растроен… Да, расстроен… Обижен – ну мало ли в жизни невзгод. У меня есть… А что-там! Чего только нету! Этот перечень – весь… Эта жизнь – тоже вся… Только, ради всего, не дарите мне эту планету! А то дарят… И что же? Приходится взять…
|
|
